Читать онлайн книгу "Переходный возраст"

Переходный возраст
Юрий Чернов


Вниманию читателя представляются поэтические строки в формате небольших лирических произведений на самые разные темы духовной и не только жизни. Автору Юрию Чернову – интересно все, что сегодня окружает человека и в бытовом (будничном) смысле и в бытийном (филосовском) осознании процессов, формирующих личность отдельного индивидуума и общества в целом. Автор, не претендуя на истину, просто пытается предложить свой взгляд на то или иное событие, чувство, идею, стараясь найти слог нескучный и своеобразный. Насколько это у него получается судить может только читатель. Юрий Чернов не стремится понравиться всем, но мечтает о своем читателе, коему будет близки его стиль и словарный запас поэтического выражения. Пожалуйста знакомьтесь и оценивайте.





Юрий Чернов

Переходный возраст



На полосе не взлётной разгонись,

найди свой коридор среди движений.

Есть в чёрно-белом мире высь и низь

и между ними сонмы положений.

Всё рано или поздно съедет в круг,

но как бы не хотелось оторваться,

храни опору для души и рук -

так легче при падении отжаться.







Империя.


Мой инструмент к рукам притерт

то ли цевье, то ли орало.

Не разберется даже черт,

что больше в плен меня забрало.

Мы любим вешать всех собак:

соблазны, войны, грязь, морозы.

Ох, эти внешние угрозы

мир в доме не хранят никак.

Необходимость выбирать -

великорусская нелепость -

Руси во славу жизнь отдать,

или из дома сделать крепость.




Дитя во времени


Время без облика внешней натуры

нижет века, как шашлык на шампуры.

Каменный… медный… века Ренессанса…

нынешний – тоже ведь должен назваться.

Правда, пока он еще слишком молод -

будет нескоро на вертел наколот,

но по традиции факта предтечи

круто замешан и остро наперчен:

нефтью, отходами «прома», тротилом,

страхом и злом, демонстрацией силы.

Выдержан в грохоте войн перманентном,

связан глобальностью и интернетом.

Вроде бы все человечьих рук дело,

но под контролем уже не умело.

Кто день грядущий пророчить решится?-

и с этим всем как-то надо ужиться.

Кто-то силен, кто-то просит на помощь;

есть – кому всё, а кому – знатный овощ.

Вплавь удержаться – частенько проблема.

(Опись приемов – отдельная тема).

Не направляя поток, буду плыть им-

пленником и летописцем событий.

Врать не хочу – бытие не приелось -

хочется жить, но жить так, чтоб хотелось.




Герой нашего времени.


С детства нас ставили в ряд по ранжиру.

Мерялись ростом по-детски, без злобы.

И не сказать, что бы жизнь «не до жиру»,

но и слабить не давала особо.

Власть для народа – всегда идеолог.

Ценности в нас прививались с кумиром.

Врач, инженер, космонавт и геолог

чтились высОко мальчишечьим миром.

Все, чем богата душа человека,

классика творчества нам подарила,

не предсказав, что со сменою века

станут в почете другие мерила.

Кубики, метры, лошадки, квадраты,

звания, чин, принадлежность к бомонду,

куш на счету, серый нал и караты -

все, что считают престижным и модным.

Многие воды в годах утекали.

Мы теперь строимся по вертикали.

Что бы найти свое место в том строе,

каждый себе выбирает героя:

мэр-олигарх, депутат-воротила,

мент, вор в законе, скареда, кутила,

крупный художник и мелкий чиновник,

грешник по жизни, церковный сановник.

Где-то поют и читают молебны,

где-то патроны и «броник» полезны.

В полной связи от среды и настроя

каждый себе выбирает героя.




Подлетное время


От прежних устоев, состаренных в хлам,

спешим отмахнуться умом и рукою.

В свободном полете, как кажется нам,

мы любим себя и немножко другое.

Вживаясь в среду, коллектив, кутерьму,

уже не понять – это грязь или князи -

нет времени вдуматься и потому

все больше в цене мимолетные связи.

А жизнь перед выбором ставит везде.

Постичь его смысл – непосильное бремя.

Из всех категорий мир держит в узде

«подлетное время».

Мы все еще дети земной красоты.

От гидрометцентра ждем прежних прогнозов.

Мне нравится запах весенней листвы

особенно после трескучих морозов.

Но кто-то мечтает вершину сложить

заметнее взвившейся многоэтажки.

И социум принял за правило жить -

на почве науки игру в «догоняшки».

Глядь, снова прогресс заставляет неметь;

и я со всех ног постигаю «быть в теме».

Вот только позволит ли это успеть

«подлетное время».

Хлеб, пусть не един, но святая из тем.

Фолы и голы отвлекут ненадолго.

Ругаем мы тех и вверяемся тем,

кто нам формулирует тезисы долга.

А с долгом у нас и беда и вина.

Весь смысл его сосредоточен в монете.

Она – и еда, и игра, и война

и новое «действо» – висеть в интернете.

А всё ж напрягает военная прыть -

ведь хочется жить, не беря это в темя.

Но кто-то опять норовит сократить

«подлетное время».




Тонкое дело Востока.


Над Алеппо и Мосулом птицы в небе не летают.

там создания другие ищут жертвы на земле.

Их, на страх себе подобным, в странах развитых клепают

и неразвитые страны приучают к кабале.



Что-то манит в эти земли современных англосаксов,

знать «крестовая походка» сильно в генах проросла.

На земле обетованной климат выгодный для баксов -

прорастают без полива семена войны и зла.



В тёплых офисах удобно в мягком кресельном изгибе

мир оценивать с позиций шутников Шарли Эбдо.

Повезло родиться в Сити и не повезло в Идлибе -

где-то ж надо сыпать бомбы и как фейк сливать потом.



Место массовых разборок как-то слишком символично -

весь ресурс высокой веры в людях вычерпан до дна.

Мировых религий боги разобраться выйдут лично -

где культура зарождалась там и кончится она.



Нету дня, что бы на Ближнем – не бомбят, не убивают -

по догматам всех конфессий просто полный беспредел.

Над Алеппо и Мосулом птицы в небе не летают;

но так хочется поверить – что бы ангел пролетел.




Печать


Нам – людям – свойственен обман,

что правда есть, а значит истина;

и верить в сказочный дурман

готовы мы светло и искренно.

Возводим замки из песка,

что б в сердце выстроить гармонию,

но жажда счастья нам близка,

как и приверженность к агонии.

И в той шкале разноса чувств

легко смешаться и запутаться -

в душе – бродяжу и мечусь;

в ногах – вериги и распутица.

Любовь моя, подставь плечо.

да, знаю, что моя обязанность.

Я мирозданьем увлечён,

а там – сплошная недосказанность.

Как ни прекрасен свет сновА,

все канет в бытовую «мусорку».

Гласим и слушаем слова;

и только избранные – музыку.

Взорвать эфир и низко пасть -

подобие равно различию.

Что за нелепая напасть -

мир убеждать в своём наличии.

Не сохранишь небесный знак,

увлёкшись яркими картинками.

И он исчезнет тоже, как

напитка вкус в бокале с льдинками.




Ариадна отдыхает


Условны вход и выход в лабиринте.

Нить Ариадны свернута в клубок.

Терпения в пригоршни наберите -

мир заплутавших темен и глубок.

Когда уже надежная страховка

беспомощным узлом на грудь легла,

внезапным ходом будет рокировка;

и ты уйдешь из тени и угла.

Чтоб через сутки снова быть в потемках

и постигать, что прелести морок

не в шахматных сидят головоломках,

а в каждодневных суетах дорог,

где каждая развилка – приступ боли

от рока в камне выбитой молвы -

определить – какое зло тут боле:

коня потеря? воли? головы?




Падший ангел


Помню как-то в очередь стоял,

и слегка уже соседи злят.

Вдруг приятный голос зазвучал;

легкий поворот и замер взгляд.

Даже не пытаюсь объяснить гениальный замысел творца.

Просто покоряюсь чарам черт, прелестям и магии лица.

Просто околдован жестом рук, зоной декольте, кулоном-скань.

Даже не пытаюсь описать, что скрывает под собою ткань.

У кого ж такой талант найдется -

на границе чувств и не дыша,

я стоял не в силах сделать шаг,

ощущая лишь как сердце бьется.

В колдовстве задействован обряд торжества неведомых нам сил.

Словно до таинственных небес свЕдомый архангел допустил.

Это просто бал твоей души правит кратковременная власть.

Тем верней с достигнутых высот быстро опуститься, больно пасть.

Гул людей сумел меня вернуть,

взвившуюся душу приземлить.

Чтобы к богу прикоснуться чуть,

надо чаще в люди выходить.




Точечная застройка


Поздороваюсь утром с соседом -

он живет в секционке напротив.

Я в лицо хорошо его знаю -

друг для друга мы – вид из окна.

Слава богу, с утра есть забота -

потеплее куртчонку набросив,

закоулком дворов пробираюсь

к месту сбора под индексом «А».

Здесь, вдыхая пары диоксида,

терпеливо стоят горожане

те, кому обязательно надо

где то быть, невзирая на рань.

Перевозчик подгонит автобус

будь «хундай» это или «волжанин»;

и сглотнув всех желающих ехать,

тот нырнет в предрассветный туман.

Как же вкусно, покинув квартиру,

подышать атмосферой промцентра,

влиться в ритм деловых завихрений,

прокоптиться набором проблем.

Город хоть и вонючий, промозглый

нужен, как эмбриону плацента.

И хотелось бы рвать пуповину,

только привязей более чем.

И одна из них – место приюта.

пусть клетушка – "полтинник" по кругу,

но сюда я приду без сомненья -

дом есть дом, как его ни зови.

Брошу взгляд на фасад за окошком,

подниму в знак приветствия руку.

И ответит мне жестом таким же

в доме рядышком мой визави.

Что ж, окей, все домашние в сборе.

Полчаса – между кухней и ванной.

Сбавит пульсом сердечная мышца,

дружбе радуясь, морщась от дрязг.

Размягчится душа, подобреет,

примет позу экранно-диванной.

Смотришь – о-па, а день то к исходу.

Доброй ночи, родной Красноярск.




Фарватер



I

Кто во что горазд и чем силён,

свой мирок мы строим неустанно.

Мним своё пространство кораблём,

а себя конечно капитаном.

Легкий бриз не купишь за рубли -

молим, чтобы парус не сорвало,

ведь идут по курсу корабли,

выполняя поворот штурвала.

Заглянуть не забываем в трал,

лишним хламом трюмы забивая,

и свистим попутчикам аврал,

подчас даже имя забывая.

В фазе, где пробег уже «ништо»,

каждый день мерещится как судный.

И не знаешь – кто? накличет шторм-

сам ты или женщина на судне.

Счастье – категория мечты;

чаще птица синяя – синица.

Краткий отдых в бездне суеты;

и какую ночь упорно снится:


II

В буйных волнах мчит кораблик.

Бъётся пульс, как в клетке зяблик.

Вновь подложенные грабли -

не наступишь – не пройдёшь.

Чувство прожитого – остро.

Землю ждёшь, а снова остров.

Сразу вроде бы всё просто -

ум за разум – чуть копнёшь.

Скрашивает будни шутка,

редких радостей минутка,

наполнение желудка

толи ради, толи для.

Маюсь, точно аниматор.

И не кормит «альма матер».

Небо, укажи фарватер

капитану корабля.


III

А теперь томлюсь приколом:

притворялся ледоколом,

но дал корпус трещину…

я теряю женщину.




Стимул


На счётчике дорог порядком намотало.

Кончается горючее в пути – пиши пропало.

Но топливо для всех сугубый образец -

не каждому везёт напасть на АЗС.

Подвластен именной «движок» своим причудам:

кто счастлив разносолами, а кто фастфудом,

иных заводит кротость, ну а третьих кровь,

а кто-то – хлебом не корми – подай любовь.

И выбор вроде есть, но каждый раз икается-

то качество не то, а то цена кусается.

Но в очереди в мир иной, большой и многолетней,

язык не гнётся, чтоб спросить: « А кто последний?»

А сутки с каждым годом всё быстрей мелькают,

как будто на обрыв внезапный намекают.

Куда-то всех нас скопищем чужой сюжет несёт -

так хочется увидеть: чем чревато это всё.

Слабеет тяга к чисто плотским искушеньям.

Немногое в душе свой вырежет узор.

Набор добытых благ послужит слабым утешеньем.

А биться сердце заставляет милой взор.

По всем приметам скоро перелом крутой.

Конкретно интересно – что за гранью той?

И надо бы уже промолвить: «Я за вами»,

но как скажи расстаться с карими глазами.




Сомелье


Оттаивают души по весне,

морозный смог спадает, как пенсне,

и пишутся стихи даже во сне

гораздо просветлённее, чем в зиму.

Живые мысли бродят косяком

и о таком сюжете и сяком,

что в мир потянет даже босиком

и жить уподобляясь пилигриму.

А если что-то и ценить из уз-

вся прелесть в паре – поцелуй – укус,

ведь и смакуя выдержанный вкус,

я первачом не брезгую, не куксюсь.

Хоть с каждым днём темнее глубина,

и пробуя глоток уже со дна,

ждать будешь вкус элитного вина,

но кто гарант, что там не будет уксус.

«Ничто не вечно и калиф на час».

Где были б мы, ошибками учась.

А мир такой, какой здесь и сейчас

и, значит, от сознания зависим.

А он прекрасен, если в голове

мысль водится не только о «лавэ»

и в райдере ни в слове, ни в главе

запросы на изыски не завысим.




Вид сверху


Дарят крылья птице сладостный полет.

Провожаю взглядом, и в душе кольнёт:

бег и взмах руками тело не взметнёт -

в человеке сколько степеней свобод?

Я могу забыться и летать во сне,

но реально носят ноги по земле.

То ли средств на счёте не хватает мне,

ну а может в тягость пухлый портмоне.

Мы годами строим жизни дерзкий план

покорять вершины, те что по зубам.

Но порою тянет в небо к облакам,

что б увидеть сверху – ну и кто ж я там?

И картинка эта не всегда светла -

наши мощь и немощь с одного котла.

Только осознаешь – кто, когда могла,

глядь, а твой источник вычерпан дотла.



P. S.

Пусть годы сторожат как камарилья,

и в мыслях нет остаток дней пасти -

я в плечи пришнуровываю крылья

летать, даже когда нет сил ползти.




Лучшие друзья девушек


Как всегда я преподнес тебе цветы

и шампанское совсем не из дешевых.

Но по-прежнему в глаза смотрела ты,

намекая о дарах каких-то новых.

Я, конечно, приготовил свой презент

и вручил его торжественно и строго,

уловив в глазах твоих момент

высочайшей степени восторга.

К зеркалам тогда метнулась ты тотчАс,

как на самую желаемую встречу.

Ведь подарок в этом празднике та часть,

на которой угадать желанье мечу.

А потом был бесподобный выход твой

и блистали грани камня в ярком свете.

Счастье мыслью портилось одной-

что в компании я только третий.

Несомненны

твои прелести и образ:

и изящна, точно Барби

и нарядна, так маня.

Обалденны

твое царство грез и возраст,

но скажи мне, королева,

есть ли место для меня?



Канули в лету смешные года,

лучшими «другами» были когда

Ддвушкам ваганты,

а не бриллианты.

Я завершаю рифмованный слог.

в мир бытия поспешу со всех ног-

Собираю деньги

не для дребедени.




Двое


Семейный лад похож на парный танец -

его успех в уверенном шажке -

и каждый раз гадай, как новобранец -

какой «музон» звучит в другой башке?

Каким природа наградит радаром

познать под грохот жизненных атак

насколько мы владеем этим даром -

услышать нужный ритм и выждать такт.

Одна забота – как пристроить руки,

что б чувствовать уверенность внутри.

Другое дело, выполняя трюки,

понять куда вести на «раз два три».

Отмеривая ровными шагами,

рисунок хода – в каждый танец свой,

не забывать, что грамотность ногами

сопряжена с работой головой.



Можешь злиться, но я приглашу

тебя снова составить мне пару.

Буду свеж, грациозен и строг,

невзирая на сотни помех.

Закружим, посмеявшись над тем,

что судьба нас не холит на шару;

и докажем, что мы половинки

всем на зависть, а может на смех.

Станешь сравнивать нас в мастерстве

исполнения острых моментов

по движению ног и души

в переборах немыслимых па.

Всё равно за совместный дуэт

мы услышим хор аплодисментов.

И не важно, кто будет свидетель -

бог единственный или толпа.




Блиц


Не замечая, что нам не до ласки,

солнце по наглому лезло в окно.

Наши с тобою разборки и сказки

в жанре набивших оскому кино:

Я – о причинах прихода под утро,

ты – что устала сдувать с баек пыль.

Осознавая никчемность дебюта,

мы разговор переводим в эндшпиль.

Впрочем, ходы все давно нам известны -

как у меня – так сплошной примитив.

Все же твои и умны и уместны;

и гениальный – песок подмети.



Ах, дорогая, задела. Я бы десяток годков «отлистал».

Суть ведь не в том, что ты сделал – весь прикол

в том, что ты мог, но не стал.

Все деловые трофеи – чучела наших амбиций и игр.

Смолоду мы корифеи; к сроку – с клыками истёртыми тигр.

В сердце отдельною меткой – кадры, обрывки, отрезки пути.

Как же немыслимо редко повод искали друг к другу прийти.

Никто не виноват -

ничто, увы, не вечно.

Срок жизни длинноват,

а чувство быстротечно.

Амур наш улетел,

но помнит ещё тело,

как я тебя хотел,

как ты меня хотела.



Прыгал по стенке солнечный зайчик

призрачным призом за шахматный блиц.

Я был всегда неумелый рассказчик

в области выдумок и небылиц.




Совместимость


Кто-то ласкан ладошкой вдоль шёрстки,

кто-то пастью вгрызается в лучшее.

Я – приклеенный к казусам жестким

и магничу нелепые случаи.

И по этой причине каверзной

та, кто делит со мною пространство

награждается ролью траверсной

и судьбою, скорее спартанской.

И другие маневрами ловкими

ниши все займут, как насест в птичнике.

Мы ж повиснем, сплетясь верёвками

на каком-нибудь» восьмитысячнике».

Излучают тепло микроволны;

выделяет флюиды влечение.

Из меня прут ЧП и крамолы,

не несущие нам облегчение.

Ну, какой же чудачке понравится

весь свой век мужика виноватить.

Ладно, в юности – дай «подрайвиться»,

ну а в зрелости уже бы хватит.

Все к годам входят в лад мужья с жёнами -

инстинктивно, а вдруг достукаемся.

Только мы, точно прокаженные

то разводимся, то сюсюкаемся.

Вместе мы – лучшая арифметика -

вот уж точно раздоры на чёрта нам.

Или это проколы генетики,

или звёздами предначертано.

Отделяя душевность от внешности,

мы в постели остудим неистовство.

Может, сразу не выскажем нежности,

но сумеем по здравому выспаться.




Места для поцелуев


Помнишь, как на самый дальний тыл

брали мы билеты на сеанс,

где фонтан страстей с экрана бил.

Нам был интересен свой нюанс -

с первых кадров гаснул яркий свет;

полная свобода губ и рук,

ведь стесняться оснований нет -

тихих стонов не был слышен звук.

А весь зал смотрел свое кино,

то ли драму, то ли водевиль.

И хотелось только одного -

чтобы не кончался этот фильм.



Пролетели годы табуном коней.

Мы теперь в поступках строже и взрослей.

Поцелуи редко губы разомкнут,

ласки занимают несколько минут.

Но признай, родная – стоит захотеть,

не впадая в детство, чуть помолодеть,

и купить билеты на последний ряд,

чтоб себе напомнить юности обряд,

где в алтарь богини дар неисчислим;

за любовь царицы меч не зачехлим;

и сусек запасов выскребан до дна.

Не было ни чёрта, лишь любовь одна.




Ориентация


Где чары женщина хранит?

В чем прелесть женская таится?

Что тянет нас к ней, как магнит,

Не позволяя утолиться.

Как символ всех мужских потерь;

И высших сил дите – находка -

Улыбка, взгляд, жест и походка -

Почти оружие теперь.

Но это первый лишь редут

И обороны и атаки,

Где лишь немногие найдут

К себе проявленные знаки.

Чтоб с наслаждением вдохнуть

Тот мир, что дарит эта область

И безрассудно соскользнуть

В предложенную бесом прОпасть.

А там, наверняка, пропАсть,

Попав в фольклор почти былинный,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65652216) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения